Логово серого волка [СИ] - Маргарита Бурсевич

И сидя за общим столом, я размышлял о том, что все меняется прямо на глазах. Что бы это ни было, уже происходят изменения, которые я пока не могу понять. И то, что я столько времени старательно игнорировал, приближается все ближе. Лишь волк довольно ворчал, соглашаясь. Он точно знал, что происходит, но намеренно прятал от меня понимание, сбивая и запутывая. Он играл со мной, желая, чтобы я приотпустил путы, которыми связывал его всю свою сознательную жизнь. Он предлагал обмен: знания на свободу. Я не мог этого допустить, особенно теперь, когда злость зверя чуть не убила моего друга. А я обязательно пойму, что так упорно стучится в мою дверь, пока животная половина запирает ее на замок.

Лишь когда все разбрелись, удалось продохнуть и отпустить поводья. Нетерпение, раздражительность, стремление куда-то бежать исчезли, оставив только усталость, эту чертову усталость.

— Грей! — Катрин была так красива в своем радостном возбуждении и чуть ли не прыгала вокруг меня. — Грей, она позвала меня стать свидетельницей на ритуале.

— Кто? — я за своими мыслями совсем не проследил за ее словами.

— Ну как кто? Ромашка! Она хочет, чтобы я ее проводила в новую жизнь, — всплеснула Катрин руками и вновь закружилась по комнате, распространяя запах ландыша и свежести.

— Ты не можешь не нравиться людям, — снисходительно улыбнулся я.

Она никогда до конца не понимала, насколько притягательна для окружающих своей открытостью и детской непосредственностью.

— Она замечательная, — остановилась Катрин. — Она даже не обиделась на мои неуклюжие вопросы.

Я стоял и улыбался, не зная, что ответить, злящуюся на кого-то Рому я себе не мог представить. Да и впечатления о ней были слишком размытыми. Я поймал себя на мысли, что ни разу толком не разглядел ее. Сначала она была слишком измучена и измазана грязью с болота, потом избита и вся в крови, лечась, носила плотную повязку на лице и, став выходить из комнаты совсем недавно, пряталась за волосами. Что я о ней знаю или думаю? Волк ее отчаянно защищает в ущерб моим нервам и здоровью моих друзей. А я?

Мысленно пожав плечами и загнав ненужные сейчас мысли подальше, переключил внимание на Катрин. Она пристально меня разглядывала, и непривычное серьезно выражение ее лица меня немного озадачило.

— Ты изменился, — высказала она свой вердикт.

— Многое произошло в последнее время, — устало сел в кресло, из-под опущенных век наблюдая за ее дальнейшими действиями.

— Нет, не то.

— Я не знаю, Катрин, — не стал врать ей, как и всегда.

Она кивнула и отправилась готовиться к церемонии, оставив меня один на один с засевшей в голове мыслью. Я изменился. Да, это она попала в самую точку. Но почему? Волк фыркнул и отвернулся. Ответ рядом и я его найду…

— Гай не мельтеши, — ворчал Локи на оборотня, который никак не мог найти себе места.

— Не могу ничего с собой поделать, — нервно огрызнулся он, а потом, остановившись и улыбаясь самому себе, добавил, — Мне же раньше не приходилось быть отцом.

У него при этом был такой добродушно — воодушевленный вид, что нельзя было не улыбнуться. Хлопнув его рукой по плечу, я попросил всех поторопиться. Холодная осенняя ночь не очень-то располагала к прогулкам в раздетом виде, а девушки, приближающиеся к нам, в одних рубашках скоро совсем посинеют.

Как призрак в темноте, Ромашка казалась еще более миниатюрной, чем обычно. Распущенные волосы сплетались с мглой так, как будто она часть этой ночи. И только разгоревшийся костер позволил рассмотреть Ромашку, готовящуюся к своему перерождению.

Белая бледная кожа, черты лица идеальной формы, длинные черные волосы, покатые плечики, тонкая талия, просвечивающие из-за огня сквозь рубаху ровные стройные ножки. Мистически нереальная. По земному небесная. И как раньше не заметил цветения юной женщины? Красавица. Огненное кольцо вспыхнуло ярче, что-то затлело в груди искрами.

Скосив глаза, заметил, каким обжигающим взглядом провожает каждое ее движение Локи. Он-то давно заметил, что пред нами не девочка. Но злости почему-то не было. Лишь гнетущая тяжесть от положения, в которое мы угодили, давила на сердце.

Слова древнего обряда звучали под ночным небом, а я не слушал их. Всем моим вниманием завладела Рома. Она так искренне и счастливо улыбалась Гаю, что неожиданно зародившаяся зависть тугим узлом стального троса сжала внутренности. Зависть, волнение, ожидание чего-то близкого сменились тревогой, когда густой плотный туман стал заволакивать круг в центре поляны. Тихие говорки на окраинах поляны замолкли, все напряженно старались высмотреть хоть что-то. С трудом удавалось удержать себя на месте и не проверить, как там она. И только тут я понял, что это только мое желание, беспокойство тоже принадлежит лишь человеку. Наверное, впервые в жизни я узнал, как чувствовал себя Дак. Я один, совсем один, невзирая на окружающих. Где же зверь?

А волк, завороженный девушкой, забыл обо мне и о том, что так тщательно от меня скрывал. Ромашка — вот причина его волнений и переживаний. О ней он так заботился и хранил свой секрет только для себя, тихо наслаждаясь маленькой тайной. И вот сейчас, когда магия древних вступила в свою силу, все оборотни, ощущая ее, приобрели дополнительные силы.

Вот и мой зверь, сорвавшись с места, метнулся в туман. Я даже сделал несколько шагов в их сторону. Но меня в чувство привел шепот Катрин:

— Так и должно быть?

Ответить я не мог. Это редкий обряд, и свидетелем раньше быть не приходилось. Но больше всего отвлекал запах женского тела. Сладкий, завораживающий, возбуждающий. Волк полной грудью вдыхал ее аромат, на расстоянии делясь со мной. Меня словно прибили к месту, так ошеломляюще ощущалась она для меня и моего зверя. Я чувствовал ее тепло на ладонях, как будто сам прикасаюсь к ней. Не знаю даже, подарил ли мне волк такое блаженство или обделил, лишь подразнив меня. На губах вкус и запах женщины, которую мой друг назвал дочерью, а другой друг полюбил. Никогда не думал, что однажды мне придется столкнуться с подобной дилеммой.

Все чувства, эмоции и ощущения настолько завладели сознанием и телом, что очнулся я, лишь когда утренние лучи развеяли темноту этой волшебной ночи. Стоял и смотрел в затухающий огонь, осознавая, как несколько часов, показавшиеся мгновениями, изменили меня безвозвратно.

— Грей, пора идти, — позвал меня голос Катрин.

А я провожал те самые глаза, которые неделями не давали спать и звали за собой. Вот так останавливаются часы и дыхание замирает. Чернота бездны, в которую я готов был шагнуть. Мрак, в котором свет был лишним. Будущее, которое уже определено для меня.